Не могу досмотреть "Королевский роман" до конца, потому что знаю, читать дальше
воскресенье, 24 февраля 2013
вторник, 19 февраля 2013
Проблема "культурно обделенного лицеиста", о котором пишет автор процитированной в прошлом посте цитаты, поднимается не только французской социологией, известной левыми симпатиями. Американцы тоже про это пишут. После исследования Бурдье о французском университете «Homo academicus» вышла книга Джона Гильори об американской высшей школе. И вот, например, страница американской академической социологии на пинтересте, а в ней папка с пособиями для студентов-в-первом-поколении. Все довольно внятно, включая статьи "Почему я бешу профессора" о том, что в классе нужно слушать преподавателя, не опаздывать, читать что задают, чистить зубы, мыть руки. То есть, культурный капитал понимается гораздо более прямолинейно, скорее как этикет, чем как умение лавировать среди культурных пластов, чувствовать себя свободно в обращении с текстами, вообще подходить как игрок, не замыкаясь на своде правил, ограниченном профессорской лекцией или "замыслом автора".
О России: сравнительное исследование Москвы и Варшавы. Делается вывод, что московские студенты выходят преимущественно из семей с высоким культурным капиталом (высшее образование обоих родителей + больше 100 книг в доме). Показатели сами по себе сомнительные, принимая во внимание советскую систему образования и книжный дефицит, превративший покупку книг в форму престижного потребления советской семьи. Мне кажется, это исследование говорит скорее о способах культурного потребления семей, которые респонденты отнесли к "интеллигентным" и "мещанским" - к потреблению можно отнести и получение гуманитарного образования. Можно ли понять, что есть культурный капитал в России? Какие добродетели под ним понимать? Для Франции 60-х, например, понятно, что студент высшей школы должен будет работать с классическими текстами, поэтому отсеиваются не знающие греческий и латынь. Но каковы принципиальные требования к студенту/выпускнику самых престижных гуманитарных ВУЗов России? Их нет, потому что высшее гуманитарное не открывает для выпускника принципиально лучший рынок труда.
Всем, кто читает, вопрос: что для вас "культурный капитал" в России?
понедельник, 18 февраля 2013
отрывок из французского учебника по социологии, который я сейчас читаю:
То, что называется «слабой работой», в действительности есть ничто иное как попытка ответить любой ценой (что, в отличие от ответа на вопрос зондажа, не будет просто зарегистрировано как чистое «мнение») на навязанный вопрос, подразумеваемая подоплека которого тем более скрыта от индивида, чем менее он близок школьной культуре. И если он не противопоставляет ей простое молчание, то это, безусловно, потому что молчание вызовет против него санкции более суровые, чем «пустословие», а с другой стороны, потому, что он обладает способностью худо-бедно мобилизовать формальные правила, подогнанные копределению школьной ситуации и воспринимаемой как таковая. Тот, кто ничего не знает, знает по крайней мере одно: что следует вести себя в соответствии с усвоенными в самом общем виде обычаями универсума, отличающегося своей «возвышенностью»: рассуждать — это значит делать вид или принимать позу, соответствующую кодексу, который не имеет никакого отношения к повседневной жизни.читать дальшеЛенуар Р., Мерлье Д., Пэнто Л., Шампань П. Начала практической социологии — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2001.
суббота, 16 февраля 2013
ИЗ КНИГИ ФАИНЫ ГРИМБЕРГ "ЧЕТЫРЕХЛИСТНИК ДЛЯ МОЕГО ОТЦА".
МОЛИТВА, СЛОЖЕННАЯ ДОЧЕРЬЮ ВИЙОНА
Я маленькой девочкой в лес забрела
И долго там блуждала
Я всё ждала ждала ждала,
Пока оно не настало
Сумрачный лес Я иду в пустоте
и никто не смотрит на меня
как будто я – ничто
ничто как будто я
так все идут
чужие сыновья
любовники мужья
никто
ничто как будто я
Больше никогда никто не посмотрит на меня
чтобы взять меня за руку
чтобы захотеть быть со мной
Куда мне деться
когда всё время сердце у меня болит
и не могу я в зеркало глядеться
Я как в пустыне улицей иду
клюкой дорогу тихо ударяя
не добрая – не злая
не горяча – не холодна
совсем одна
в цветах зеленых травах мая
Меня как будто бы никто не видит
старух ведь никогда никто не видит
а только презирает
ненавидит
Я иду
в тоскливом доверчивом ожидании
волшебного помощника
в терпении у очага
в молитве сложив ладони
протягивая руку за подаянием на мосту
в красной накидке в смиренной надежде на чудо
Я иду
Я страдала, молча
а теперь хочу я говорить
хочу я плакать горько на глазах у всех
судьбу молить:
Отдай мне быстроту ног
улыбку белых зубов
Я хочу наливные руки плечи
я хочу груди
не толстые повисшие
а крепкие как яблоки
Я хочу
Мне хочется танцевать бежать по берегу реки
и чтобы золотые качели и чтобы сквозняки
Я хочу всю ночь горячее вкусное тело мужское тело
вскидывать голые молодые ноги на постели вдоль стены
Почему это мы делаем это
Потому что мы любовники
Я снова опять хочу идти по улице в новом платье
распрямившись
и будто слыша веселую музыку –
звучание взглядов радости
на меня
Я хочу!
Так сделайте же это наконец
я умоляю
освободите меня
от мучений тысячи мелких цепочек
страшных колец
они врезаются в меня
из них состоит жизнь
Сделайте меня молодой и прекрасной
сделайте мне зеленые глаза и волосы золотые
Умоляю!
в смиренной надежде на чудо...
Предположим что какой-нибудь, совершенно голый квартуполномоченный решил обстраиваться и окружать себя предметами. Если он начнет с стула, то к стулу потребуется стол, к столу лампа, потом кровать, одеяло, простыни, комод, белье, платье, платяной шкап, потом комната, куда все это поставить и т.д. Тут в каждом пункте этой системы, может возникнуть побочная маленькая система-веточка: на круглый столик захочется положить салфетку, на салфетку поставить вазу, в вазу сунуть цветок. Такая система окружения себя предметами, где один предмет цепляется за другой — неправильная система, потому что, если в цветочной вазе нет цветов, то такая ваза делается бессмысленной, а если убрать вазу, то делается бессмысленным круглый столик, правда, на него можно поставить графин с водой, но если в графин не налить воды, то рассуждение к цветочной вазе остается в силе. Уничтожение одного предмета нарушает всю систему. А если бы голый квартуполномоченный надел бы на себя кольца и браслеты и окружил бы себя шарами и целлулоидными ящерицами, то потеря одного или двадцати семи предметов не меняла бы сущности дела. Такая система окружения себя предметами — правильная система.
Даниил Хармс
Даниил Хармс
Где-то со старшей школы я была уверена, что обрести себя в любви я смогу лишь с изысканно умным мужчиной. Училки предрекали брак с "намного более зрелым интеллектуалом". Напрасно, нашлись и ровесники без явных признаков интеллектуального вырождения. Академический роман у меня был всего один, действительно с человеком очаровательного ума и не бесталанным. К сожалению, он оказался не веселым блядуном (вид, вымерший в гуманитарных науках), нет, меня угораздило потерять голову от мужчины унылого, очень скромного сексуального темперамента и еще меньших способностей, к тому же с романтическими фетишами и вообще-то привязанного к ушедшей жене. И чрезвычайно неуверенного в себе.
Тот случай заставил меня критически взглянуть на сексуальные стратегии, принятые в моей среде. Ее, гуманитарную академическую среду, можно разделить на 2 части: студенты и "постоянный состав" (от аспирантов и выше - научные сотрудники, преподаватели, профессура). Постоянный женский состав в академии - это интеллектуальная, сексуальная и бытовая обслуга мужчин-ученых. Есть несколько женских каст в науке, которые можно отнести к условно привилегированным: жены "больших ученых", учительницы (женщины 60+, всю жизнь занимавшиеся наукой и получившие сомнительное уважение младших коллег - вместо полагающихся степеней и кафедр), администраторши (каста презираемая, но обеспечившая себе стабильное продвижение в ППС). Это можно назвать успехом. Обычно женщины просто выполняют гигантское количество бумажной и преподавательской работы, и, сидя на очень скромной ставке, не забывают писать в год по 2-3 актуальные статьи. То есть НИ-ЧЕ-ГО. Ни доступа к распределению грантов или НИРов, ни кафедры или тем более факультета, ни престижа.
Как насчет секса? Очень плохо. Не потому что не светит. А потому что не стоит. Ротация студенток обеспечивает более-менее постоянный поток обожательниц харизматичным мужчинам. Не то чтобы доступ к этим мужчинам у "постоянной части" от этого оказывается закрыт, нет. Просто постоянная часть на эту харизму ежедневно работает, безо всякой возможности приобщения к ресурсам (ну кроме жен и тд) - как-то не манит. Причем обычная стратегия ухаживания в академических кругах - это обесценивание, неверно понимаемая женщинами как демонстрация потрясающего ума. Во-вторых, качество сексуального материала. Не будем говорить про очки и вытертые свитера, спутники гуманитария. Широким жестом оставим в стороне ожирение, залысины и сколиоз. Не в них дело. Просто представьте. что молодой мужчина ежедневно приходит на кафедру и проводит день в сплетнях о своих коллегах и жалобах на нищету. Чувствуете уровень сексуального накала, да?
Честно говоря, будь я сейчас на первом курсе факультета, на котором работала, я бы забрала документы и убежала, сверкая пятками. Потому что 4 года среди асексуальных неудачников - это вредно для 16-летнего женского организма. Ладно, а сама-то я чего? Земная жизнь еще далеко не на середине, а я уже в сумрачном лесу. Да то-то и оно, что вся эта писанина - просто мучительные попытки ответить на вопрос: "Что дальше?". Потому что - когда люди не вдохновляют, хуже этого ничего нет. Есть, конечно, для 20+ стратегия: делать карьеру в приличном зарубежном ВУЗе, если есть характер и пока не уверили здесь, что ты ни на что не способна.
Тот случай заставил меня критически взглянуть на сексуальные стратегии, принятые в моей среде. Ее, гуманитарную академическую среду, можно разделить на 2 части: студенты и "постоянный состав" (от аспирантов и выше - научные сотрудники, преподаватели, профессура). Постоянный женский состав в академии - это интеллектуальная, сексуальная и бытовая обслуга мужчин-ученых. Есть несколько женских каст в науке, которые можно отнести к условно привилегированным: жены "больших ученых", учительницы (женщины 60+, всю жизнь занимавшиеся наукой и получившие сомнительное уважение младших коллег - вместо полагающихся степеней и кафедр), администраторши (каста презираемая, но обеспечившая себе стабильное продвижение в ППС). Это можно назвать успехом. Обычно женщины просто выполняют гигантское количество бумажной и преподавательской работы, и, сидя на очень скромной ставке, не забывают писать в год по 2-3 актуальные статьи. То есть НИ-ЧЕ-ГО. Ни доступа к распределению грантов или НИРов, ни кафедры или тем более факультета, ни престижа.
Как насчет секса? Очень плохо. Не потому что не светит. А потому что не стоит. Ротация студенток обеспечивает более-менее постоянный поток обожательниц харизматичным мужчинам. Не то чтобы доступ к этим мужчинам у "постоянной части" от этого оказывается закрыт, нет. Просто постоянная часть на эту харизму ежедневно работает, безо всякой возможности приобщения к ресурсам (ну кроме жен и тд) - как-то не манит. Причем обычная стратегия ухаживания в академических кругах - это обесценивание, неверно понимаемая женщинами как демонстрация потрясающего ума. Во-вторых, качество сексуального материала. Не будем говорить про очки и вытертые свитера, спутники гуманитария. Широким жестом оставим в стороне ожирение, залысины и сколиоз. Не в них дело. Просто представьте. что молодой мужчина ежедневно приходит на кафедру и проводит день в сплетнях о своих коллегах и жалобах на нищету. Чувствуете уровень сексуального накала, да?
Честно говоря, будь я сейчас на первом курсе факультета, на котором работала, я бы забрала документы и убежала, сверкая пятками. Потому что 4 года среди асексуальных неудачников - это вредно для 16-летнего женского организма. Ладно, а сама-то я чего? Земная жизнь еще далеко не на середине, а я уже в сумрачном лесу. Да то-то и оно, что вся эта писанина - просто мучительные попытки ответить на вопрос: "Что дальше?". Потому что - когда люди не вдохновляют, хуже этого ничего нет. Есть, конечно, для 20+ стратегия: делать карьеру в приличном зарубежном ВУЗе, если есть характер и пока не уверили здесь, что ты ни на что не способна.
четверг, 14 февраля 2013
продолжение, спасибо tes3m
Мое детство было сконцентрировано вокруг книг. Можно сказать, оно в них проходило. Казалось бы, книжные полки должны играть определяющую роль в моем отношении к дому - но это не совсем так.
Одна моя хорошая знакомая очень по-питерски обставила доставшуюся ей (увы, ненадолго) квартиру на Новослободской: большой стол с настольными играми, топчан, стеллаж со всякими стекляшками, полка. На полке стояли две книги - одна, кажется, по программированию, одна художественная. Квартира от этого мне не стала меньше нравиться, хотя ничем не зацепила.
Книжным местом был дом моего парня "из академической среды". Это была убитая, но усилиями матери еще претендовавшая на пристойность квартира с высоченными неустойчивыми книжными полками, росшими во всех местах, как водоросли, из паркета. Кровать была втиснута между ними. Ночью можно было проснуться и представить, как кроны полок покачиваются над тобой, как ветер шуршит страницами где-то сверху. Но книжный лес был изгажен. С. курил в комнате и любил, привалившись к одной из полок, играть на гитаре. Собаке и кошке разрешалось справлять нужду где угодно. В углу комнаты стоял монструозный велотренажер. Мать С. и ее бойфренд по-хиповски принимали гостей в постели и там же громко выясняли отношения. После этого романа (возможно, из-за весьма удручающего финала) у меня осталась стойкая идиосинкразия к культуре кухонных застолий с пьющими бородачами и обслуживающими их женщинами, бардовской песни, палаток на Селигере, рыбалок, религиозного рока и т.д.
Была квартира школьной приятельницы, точнее, ее отчима-археолога. Там поражал размерами шкаф с одной только фантастической и фэнтэзийной литературой. Семья жила, по моим меркам, почти цыганской жизнью, хотя соблюдались весьма своеобразные понятия, вроде обязательного фортепиано в доме.
Все это случаи, когда книги могли бы, но не играли существенной роли. Теперь я понимаю, что книги не были главной частью моего дома.
Мое детство было текстоцентричным, но не книгоцентричным. Книги не были главным из того, что можно было прочесть. Другие вещи - альбомы с репродукциями, альбомы с фотографиями и подписями к ним, дневник моей матери, прочитанный мною безо всякого смущения, письма моих прабабушки и прадедушки, старые открытки, видеокассеты, обложки которых я с удовольствием перерисовывала и много раз перечитывала. Кожаные чемоданы со старой одеждой. Мамино свадебное платье в шкафу. Бабушкин паспорт и свидетельство о браке. Главное для дома, в моем понимании - это хранить в себе сокровища истории, чтобы их открыл кто-то любопытный.
В некоторых вещах для меня помещался целый мир. Например, угол комнаты в квартире мой бабушки - громадная кровать и висящий над ней персидский ковер, шкаф с книгами над этой кроватью и три статуэтки на шкафу - Царевна-лебедь, тигр, заяц. На противоположной стене висела на гвозде камея с женским портретом. Вещи ли были магическими, или ансамбль, который они составляли - не знаю. Статуэтки переехали на другую квартиру, с котрой у меня тоже много всего связано, но загадочность свою потеряли и для меня больше ничего не значат.
Другой важный ансамбль, уже в родительской квартире, состоял из журнального столика, книжных застелкенных полок и телевизора, стоявшего на тумбочкес откидной дверью. В тумбочке лежали видеокассеты, которые я смотрела поздно вечером. когда мама уходила в гости. Иногда, чтобы не терять драгоценное время и не искать кассету в тумбочке, я клала ее под журнальный столик.
Порой я чувуствую, что сопротивление, которое вызывают у меня вещи, связано с тем, что они не образуют эти смысловые ансамбли, как ковер и кровать, столик и тумбочка.
Я люблю красивые комнаты. У меня есть папка на пинтересте с фотографиями домов американской богемы и кадров из фильмов Уэса Андерсона. В жизни я красивых комнат не видела. В тех, где я жила, всегда как будто чего-то не хватало. Я захламляла пространство комнаты до невозможности, чтобы с наслаждением выкинуть все "с уборкой". В детстве это выражалось развешиванием срыванием со стен рисунков. В 20 лет я выкинула из квартиры комод и тумбочки, демонтировала зеркало. Компьютер разобрала и оставила в таком состоянии. На последней, съемной квартире получилось избавиться от столика, телевизора, напольного ковра и внутренней двери. Во всех квартирах остро ощущалось желание обнажить неуютность, необустроенность и неправильность быта.
Рассуждения про обустройство дома я не переношу до полной невосприимчивости - просто отключаюсь. Лучшую квартиру я видела у своего любовника, 30-летнего разведенного мужчины. Средних размеров комната с высоким потолком, широкая кровать, непрозрачный шкаф с книгами, на полу тоже везде лежат книги и альбомы. Одежда повешена на гладильную доску.
понедельник, 11 февраля 2013
Забавный проект Girls on film - две девушки переснимают эпизоды любимых фильмов с собой в главных мужских ролях.
Еще один выбор из "Спать с Джеймсом Дином, или стать Джемсом Дином" в пользу второго.
Еще один выбор из "Спать с Джеймсом Дином, или стать Джемсом Дином" в пользу второго.
воскресенье, 10 февраля 2013
16.12.2012 в 18:58
Пишет aretania:невыносимо прекрасно
Похищение купеческой жены Груни Егором Башлыком, ставшим атаманом разбойников. 1833
Алексеев (Сыромянский) Николай Михайлович
портрет заказчика, очевидно - на первом плане
URL записиПохищение купеческой жены Груни Егором Башлыком, ставшим атаманом разбойников. 1833
Алексеев (Сыромянский) Николай Михайлович
портрет заказчика, очевидно - на первом плане
суббота, 09 февраля 2013
В какой-то момент понимаешь, что ты адреналиновый наркоман.
Надо это принять, ну и жить соответственно.
И не копаться в причинах депрессии, а просто вовремя принимать дозу. Идеально, если в виде работы.
Надо это принять, ну и жить соответственно.
И не копаться в причинах депрессии, а просто вовремя принимать дозу. Идеально, если в виде работы.
четверг, 07 февраля 2013
среда, 06 февраля 2013
Одно из самых сильных художественных впечатлений детства - альбом с акварелями Хелен Брэдли. Бабушки из английской деревни, начавшей рисовать в 65 лет. Рисовала она собственное детство в эдвардианской Англии. Особенно мне нравилось, как она рисует деревья.
Книжка называлась The Queen Who Came to Tea.
Книжка называлась The Queen Who Came to Tea.
понедельник, 28 января 2013
Я заглотила наживку и сходила на лекцию Анны Толстовой из цикла лекций "Газетная критика как форма перевода" . Сразу скажу, речь шла (и будет идти) о художественной критике, т.е. о статьях по изобразительному искусству. И сами лекции - это именно спокойные университетские лекции, а не мастер-классы, воркшопы, семинары и прочее. Формат изначально не слишком привлекательный, но в относительной разреженности профессиональной среды стоило бы воспользоваться и этим предложением. Но в зале кроме оператора и лектора сидело 12 человек. В основном, дбд с безжизненными волосами, закутанные в одинаковые серые палантины, (коммент злобной сучки) и студенты.
Говорили о Луначарском, Владимире Стасове, Михаиле Лившице. Какой-то концепции лектор пока не предложила, но - как всегда в лекциях хороших специалистов - было много полезных ссылок. Пойду 30-го. Обещают интересную тему о художниках "простых" и "сложных" для критики.
пятница, 18 января 2013
"– Стива! – вдруг неожиданно сказал Левин, – что ж ты мне не скажешь, вышла твоя свояченица замуж или когда выходит?
Левин чувствовал себя столь твердым и спокойным, что никакой ответ, он думал, не мог бы взволновать его.
Но он никак не ожидал того, что отвечал Степан Аркадьич.
– И не думала и не думает выходить замуж, а она очень больна, и доктора послали ее за границу. Даже боятся за ее жизнь.
– Что ты! – вскрикнул Левин. – Очень больна? Что же с ней? Как она…
В то время, как они говорили это, Ласка, насторожив уши, оглядывалась вверх на небо и укоризненно на них.
«Вот нашли время разговаривать, – думала она. – А он летит… Вот он, так и есть. Прозевают…» – думала Ласка.
Но в это самое мгновенье оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их по уху, и оба вдруг схватились за ружья, и две молнии блеснули, и два удара раздались в одно и то же мгновение. Высоко летевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в чащу, пригибая тонкие побеги.
– Вот отлично! Общий! – вскрикнул Левин и побежал с Лаской в чащу отыскивать вальдшнепа. «Ах да, о чем это неприятно было? – вспоминал он. – Да, больна Кити… Что ж делать, очень жаль», – думал он.
– А, нашла! Вот умница, – сказал он, вынимая изо рта Ласки теплую птицу и кладя ее в полный почти ягдташ. – Нашел, Стива! – крикнул он."
Левин чувствовал себя столь твердым и спокойным, что никакой ответ, он думал, не мог бы взволновать его.
Но он никак не ожидал того, что отвечал Степан Аркадьич.
– И не думала и не думает выходить замуж, а она очень больна, и доктора послали ее за границу. Даже боятся за ее жизнь.
– Что ты! – вскрикнул Левин. – Очень больна? Что же с ней? Как она…
В то время, как они говорили это, Ласка, насторожив уши, оглядывалась вверх на небо и укоризненно на них.
«Вот нашли время разговаривать, – думала она. – А он летит… Вот он, так и есть. Прозевают…» – думала Ласка.
Но в это самое мгновенье оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их по уху, и оба вдруг схватились за ружья, и две молнии блеснули, и два удара раздались в одно и то же мгновение. Высоко летевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в чащу, пригибая тонкие побеги.
– Вот отлично! Общий! – вскрикнул Левин и побежал с Лаской в чащу отыскивать вальдшнепа. «Ах да, о чем это неприятно было? – вспоминал он. – Да, больна Кити… Что ж делать, очень жаль», – думал он.
– А, нашла! Вот умница, – сказал он, вынимая изо рта Ласки теплую птицу и кладя ее в полный почти ягдташ. – Нашел, Стива! – крикнул он."
Впервые за много месяцев у меня ощущение, что я живу жизнью, а не просто что-то происходит за окнами. А причиной - только чтение "Анны Карениной".
Насыщение словами идет.
понедельник, 07 января 2013
И еще одно замечание про "Час". В первом сезоне ОТП меня абсолютно очаровал. Герои молоды. Их родители живы и играют не последнюю роль в сериале. Чувства Фредди свежи как дождь, под шум которого он читает стихи Каммингса. Влечение Бэл к Гектору - влечение сексуальной молодой женщины, уверенной в своем праве нравиться и быть любимой. "Час" - новорожденная программа Фредди и Бэл. Неудовлетворенные чувства главных персонажей только делают историю еще более волшебной, как препятствие, которое должна преодолеть любовь.
Второй сезон показывает нам зрелых (то есть, позволивших себе начать стареть) разочарованных людей. Мир оправился от шока войны и победы над фашизмом и теперь живет с тяжелейшим пост-травматическим синдромом. И в этом травмированном мире большинство героев безумно устают. Они либо пьют, либо боятся, либо и то, и другое. Фредди просто иссяк, получив слишком много "нет" от женщины, которая никогда не решилась бы вылезти из Англии, как еще 30 лет не вылезет из платьев, упаковывающих ее тело как на Рождество.
Центральным настроением сезона было разочарование, а главной историей для меня была история дважды потерянного ребенка. И апофеоз - действительно потрясающая сцена c Питером Капалди, крушащим рабочий стол. Рэндалл и Ликс, оставившие себе в жизни в качестве векторов только высочайшие критерии профессионализма, на самом деле моложе и более полны жизни, чем остальные герои. Я думаю, Час-2 про них:
И про то, что пока человек только будет готовить себя к жизни, время для любви в ней уже может закончиться.